Воры в униформе

Гидеон Леви, «Ха-Арец», 17.04.2008/

Солдаты обкрадывают под предлогом обыска, полиция водит за нос, «помогая» заполнять формуляр жалобы… Будни оккупации

Около полуночи дом окружили солдаты. Мохаммед Абу Аркуб, парикмахер по профессии, проснулся в испуге от громкого стука в дверь и криков `Открывай!` Абу Акруб поспешно отворил дверь, солдаты вытащили его наружу и потребовали, чтобы он немедленно вывел из дома всех жителей. Все спали — его жена Любна, две их маленькие дочери и живущие с ними младшие сестры Любны. Он разбудил их и велел им выйти. Его брату Рами, живущему холостяком в соседней хижине, тоже велели выйти во двор.

Это было ночью 19 марта, в деревне Вади Эль-Шажне на юге Хевронского нагорья, к югу от большой деревни Дура. Полусонная семья оставалась на холодном наочном воздухе около 10 минут, а затем солдаты приказали всем им войти в хибарку Рами. Два солдата встали у дверей, карауля, чтобы никто из семьи не вышел наружу. Остальные солдаты отряда вошли в дом парикмахера и его жены и начали обыск. Абу Акруб требовал, чтобы ему дали присутствовать на обыске, но солдаты не позволили. Обычная рутина оккупации.

Вслед за солдатами пришли девушки-военнослужащие с собаками. Семья сидела в комнате Рами. Обыск продолжался около полутора часов. Затем солдаты вывели всех во двор. Мохаммед попросил разрешения принести одеяло для младшей девочки, но ему было отказано. Офицер израильской армии отвел Мохаммеда в сторону и обыскал. Они искали оружие, и парикмахер сказал им, что оружия в доме нет.

`Ты врешь`, — сказал офицер. Мохаммед возразил: `Вы сами обыскали дом и ничего не нашли`. Он говорит, что офицер ударил его. Семья оставалась снаружи около получаса, а потом их снова завели в комнату Рами, на этот раз заперев дверь. Все это продолжалось почти до двух часов ночи.

Когда Мохаммеду показалось, что солдаты ушли, он открыл дверь и вышел. Вместе с женой он побежал в свой дом. Вещи были раскиданы по полу. Телевизор и компьютер, а также часть посуды и несколько ваз были разбиты. Любна поспешила к шкатулке с золотыми украшениями, которые она получила в подарок от Мохаммеда перед свадьбой, четыре года назад. В каждом палестинском доме есть такая шкатулка. Теперь она валялась на полу. Дешевые украшения были разбросаны, а золотые – исчезли. Цепочки и браслеты, хранимые супругами после свадьбы — самое дорогое их достояние — так и не нашлись, хотя семья перерыла весь дом.

У Мохаммеда да сих пор хранится квитанция из ювелирного магазина Шархи в Хевроне: 200 грамм золотых изделий, приобретенных по цене 23 иорданских динара за грамм. По тогдашним ценам это составляло 30 000 шекелей. Рами, рослый молодой человек, работающий каменотесом, побежал догонять солдат. Мохаммед напрасно пытался его остановить. Рами бежал по дорожке ко все еще стоящим посреди деревни четырем армейским джипам, крича солдатам: `Вы украли золото!`, и вскоре завязалась драка. Рами забрался в джип и сказал, что он не выйдет, пока золото не будет возвращено. Он требовал, чтобы позвали представителя Гражданской Администрации, но его просьбу не удовлетворили. Солдаты вытолкнули его из джипа и уехали; они не арестовали его, как обычно, за `нападение на солдат`. Мохаммед записал номера одного из джипов: на его борту стояло 252126, а на номерной табличке – 4760.

Его старшую дочь зовут Яакут — `драгоценный камень`. После того, как солдаты уехали, Мохаммед позвонил в палестинский оффис по связи с Гражданской Администрацией и сказал, что он хочет подать жалобу. Он обратился также в отделение организации `Бецелем` в Хевроне, где ему объяснили, что он должен жаловаться в полицию в Кирьят Арба. Превозмогая страх, он отправился туда 23 марта. Он пришел в участок в 9.30, но только после пяти унизительных часов ожидания его впустили внутрь.

В тот день мы были в Хевроне и слышали, как он в отчаянии снова и снова звонил исследователю `Бецелема` Мусе Абу Хашхашу с просьбами помочь ему войти в здание полиции. Ему советовали: `Встаньте перед камерами, чтобы они вас видели` – но ему позволили войти только в 2.30 дня.

Следователь полиции Яаков Барзани извинился за то, что Мохаммеду пришлось ждать, утверждая, что он не знал о его приходе, и написал ему жалобу. Мохаммед говорит, что следователь был любезен и сказал, что солдаты пачкают доброе имя израильской армии. Он рассказал ему также, как он, следователь Барзани, принимал участие в конфискации миллионов шекелей у обменных пунктов в Хевроне, и как он даже не дотронулся до этих денег, проходивших через его руки.

В конце концов Барзани выдал Мохаммеду документ: `Подтверждение подачи жалобы №116812/2000`. Все графы формуляра заполнены печатными буквами: имя подающего жалобу, место происшествия, дата и так далее. Только графа `Суть жалобы` осталась пустой. В формуляре нет ни слова о том, на что же жалуется Мохаммед Абу Аркуб. А в конце написано: `Считать данный документ подтверждением правдивости изложенной в нем информации`. Какой информации?? Ничего не написано. Подпись, Хевронское отделение полиции, следственный отдел.

Представитель полиции Иудеи и Самарии, Дани Полег: `В районе Иудеи и Самарии мы допрашиваем подозреваемых на их родном языке. Поэтому, когда много желающих подать жалобу, время ожидания может слегка растянуться – так как мы стремимся обеспечить квалифицированное обслуживание каждому. В любом случае, после этой жалобы мы на следующий день проверили, какие именно процедуры могли привести к такому длительному ожиданию. Что касается формуляра, то он заполняется в компьютере, и следователь не может ничего ни добавить, ни убавить. Так как жалоба касалась солдат, дело было передано военной полиции`.

Парикмахер из Вади Эль-Шажне не одинок. В `Бецелеме` за последние месяцы скопилось около дюжины жалоб со стороны палестинцев на кражу солдатами – а в одном случае следователем ШАБАКа — во время обыска денег драгоценностей. В некоторых случаях полиция или военная полиция начали следствие.

Вот, например, свидетельство Саеля Зиадата, жителя деревни Бене Наим, тоже на юге Хевронского нагорья. То, что произошло в его доме 5 марта, очень напоминает события в доме Абу Аркуба две недели спустя:

`Я проснулся около 2х часов ночи оттого, что в окна моего дома ударяли камни. Я понял, что это – солдаты. Я думал, что, если я не открою, они, может быть, уйдут. Но когда через 10 минут несколько окон были разбиты, я все-таки открыл дверь и увидел пятерых солдат. Они приказали мне надеть рубашку и выйти, и забрать с собой всю семью. Было холодно, и я попросил принести одеяло для моей пожилой матери, но они мне не позволили.

Несколько солдат вошли в дом для обыска. Я просился пойти вместе с ними, но мне отказали. Они связали мне руки за спиной и завязали глаза. Они обыскивали мой дом и соседний дом моего брата около двух часов, и около 4.30 офицер и два солдата спустились с крыльца. Они смеялись. Мне их смех показался подозрительным. Они держали мой мобильный телефон и альбом с семейными фотографиями. Они бросили альбом и телефон на землю. Они сняли с меня пластмассовые наручники. Я спросил: `Почему вы меня связали?` Они ответили: `Не твое дело`. Я спросил: `Почему вы разбили окна?` Они сказали: `Вставь новые стекла, а мы опять разобьем`.

Когда они уехали, моя жена побежала собирать вещи, разбросанные по дому. Она поспешила к буфету, проверить, там ли шкатулка с драгоценностями. Деньги – 1000 шекелей наличными – и все украшения `мохара` (свадебного договора), которые лежали в шкатулке, — все исчезло. Это были все наши сбережения, все, что мы имели. Даже когда я был в тюрьме и моей жене не на что было жить, мы не тронули свадебные подарки`. Зиадат также подал жалобу в полицию.

Мы заходим в спальню четы Абу Акруб в Вади Эль-Шажне. Тяжелые шторы, цветной ковер от стены до стены, витрины с вазами и стеклянными изделиями, кровать и тумбочки, покрытые темно-красным лаком. Во дворе валяются разбитые компьютер и телевизор, их остается только выбросить. Любна достает шкатулку с выдвижными ящичками и зеркалами с каждой стороны. В шкатулке поблескивают дешевые украшения. Только золото исчезло, — говорит она.